Sputnik Armenia опубликовал 15 апреля статью российского эксперта по региону Южного Кавказа Сергея Маркедонова. В материале проанализированы особенности нынешней избирательной кампаниив непризнанной Нагорно-Карабахской Республике. представляем вашему вниманию данный материал. 

Избирательная кампания в Нагорном Карабахе завершилась. Победу во втором туре завоевал Араик Арутюнян. Его электоральный успех без особого труда просчитывался еще до решающего дня избирательной гонки. И для этого было несколько причин.

Второй тур для Арутюняна: слагаемые победы

Прежде всего, стоит отметить, что после первого тура президентских выборов в непризнанной Нагорно-Карабахской Республике (НКР) кампания фактически была прекращена. Главный конкурент Араика Арутюняна – Масис Маилян, уже 5 апреля призвал своих сторонников бойкотировать предстоящее голосование.

Свою кампанию он свернул, попыток изыскать резервы для мобилизации дополнительных голосов среди "третьих сил" не предпринимал. Более того, партнер Маиляна по парламентскому треку выборов Самвел Бабаян выступил с заявлением, которое можно было расценить, как наличие разногласий в этом политическом тандеме.

"Есть все основания для оспаривания результатов выборов в судебном порядке. Однако, осознавая всю опасность текущей ситуации в связи с пандемией, а также вызовы, стоящие перед Арцахом, и во избежание искусственных потрясений мы готовы смириться с результатами прошедших выборов", - заявил он.

Бабаян выразил недовольство качеством выборов (что стало общим местом в выступлениях многих карабахских оппозиционеров), но в то же время предостерег от опасности внутренней дестабилизации в НКР. В итоге он призвал своих сторонников самостоятельно определять для себя возможность участия в голосовании 14 апреля.

Заметим также, что, несмотря на призывы к бойкоту, Маилян не снял свою кандидатуру с выборов, его фамилия была указана в бюллетенях. Несмотря на все перипетии, за него проголосовали 5 428 человек.

Но успех Арутюняна только позицией его оппонента не объяснишь. Свою роль сыграло то, что многие жители НКР, предпочтя своих кандидатов на президентских выборах, не захотели отдавать свои голоса за тех, кто оказался во втором туре. Да и просто принимать участие в голосовании 14 апреля. 

Добавило остроты ситуации и то, что определенную активность "разгонял" и парламентский трек выборов. Тот же Бабаян был представлен там, но из-за отсутствия у него ценза оседлости не мог претендовать на президентский пост. Если же продолжать оппозиционную тему, то единого фронта оппоненты власти (а Арутюнян рассматривался ими как фактический преемник действующего главы НКР Бако Саакяна) создать не смогли. И Маилян не стал объединителем разнородной оппозиции. И не факт, что мог и хотел таковым стать.

Конечно, никуда не уйти и от темы коронавируса. Пандемия стала настоящим неформальным участником избирательной кампании. Между двумя турами из отвлеченной темы она стала реальностью карабахской жизни. 7 апреля в НКР выявили первого зараженного коронавирусом. Уже к 12 апреля число инфицированных увеличилось до шести. В этот же день Бако Саакян обратился со специальным посланием к карабахцам, сообщив о введении режима чрезвычайной ситуации сроком на месяц. Комендантом по ЧС был назначен госминистр НКР Григорий Мартиросян. Таким образом, последний день кампании, «день тишины» и дата голосования пришлись на режим ЧС. Это не могло не стать фактором, влияющим на общественную активность избирателей.

С другой стороны, даже оппозиция заявила о новой тактике и отказе от уличных акций, как ведущей форме протеста против выборов, признаваемых ею нелегитимными. Забегая вперед, скажем, что аргумент про ЧС еще будет актуализирован оппонентами власти, как только наступят другие времена, и угроза пандемии уйдет.

Легитимность как важнейшая проблема

Итак, в НКР новый президент. Им стал Араик Арутюнян. Бако Саакян, руководивший Карабахом, предыдущие 13 лет, вскоре покинет свой пост. В республике также появился новый состав парламента, где у новоизбранного главы имеется большинство. Можно ли считать политический транзит успешно завершенным? Если говорить о смене лиц на политическом Олимпе НКР, то ответ будет утвердительным. Пожалуй, с одной только оговоркой. Арутюнян попытается дистанцироваться от прежней власти. И не потому, что он как-то выразит свою неблагодарность предшественнику, а по вполне прагматическим причинам. 

Во-первых, в обществе накопились и недовольство, и определенная усталость от уходящей управленческой команды. Они прорывались и ранее (как это было в 2018 году). И новому руководителю будет необходимо отделить себя от прежних ошибок. Во-вторых, у новой власти будут проблемы с легитимностью. Они многоплановы. Очевиден вопрос с низкой явкой. Во втором туре на участки пришло всего лишь 44,9% от общего числа избирателей. Для сравнения, на выборы 31 марта 2020 года пришли порядка 73% всех зарегистрированных избирателей. Во время парламентской кампании 2015 года этот порог составил 70,6%, а на президентских выборах 2012 года – чуть больше 73%.

Второго тура выборов ранее в истории НКР не было. И прецедент 2020 года в этом плане не вдохновляет. Все факторы, повлиявшие на низкую явку, уже описаны. Здесь широкий спектр от призывов к бойкоту до ЧС, как следствия распространения коронавируса.  Но как бы то ни было, а от данного аргумента в будущем никуда не уйти. Тем более в парламенте у фракции Арутюняна будут оппоненты (у той же фракции "Единая Родина" там будет 9 мандатов). Внепарламентскую активность также никто не отменял. Думается, попытки заявить о себе еще будут сделаны теми, кто оказался по итогам выборов за стенами Национального Собрания НКР.

В этой связи новой власти придется, сохраняя преемственность с предшественниками, набрать политическую дистанцию от них. Возможно, играя на опережение, инкорпорировать в свои ряды кого-то из своих оппонентов. Понятное дело, что представителей умеренной их части.

В каком-то смысле при всей условности параллелей Арутюнян окажется в ситуации, во многом напоминающей ту, в которой в 2008 году оказался в Армении Серж Саргсян. Ему также пришлось менять тактику в отношении оппозиции, по сравнению с Робертом Кочаряном. И доказывать армянскому обществу, что он не просто преемник предыдущего президента, а самостоятельная политическая фигура. Новый глава НКР во многом (хотя, повторюсь, тут нет полного тождества) будет решать схожую задачу. Ему крайне важно собрать собственное портфолио.

Стабильность лучше, чем нестабильность

Ситуация в НКР занимает особое место в армянском политическом дискурсе. Какие бы споры ни велись о признании республики, ее участии в переговорном процессе по урегулированию конфликта с Азербайджаном, карабахская тема имеет свою собственную ценность. В сегодняшнем контексте актуализируется вопрос о взаимоотношениях по линии Ереван – Степанакерт.

После "бархатной революции" в Армении и прихода к власти Пашиняна обозначились два важных сюжета. С одной стороны, Ереван опасался появления "армянской Вандеи" в НКР, что для любой власти в Армении представляет потенциальную опасность, ибо у Карабаха давняя репутация своеобразного хранителя национальных идеалов и традиций. С другой стороны, новым властям, имевшим до 2018 года репутацию "западников" и людей, не связанных своей карьерой с борьбой за НКР, важно было доказать: посягательств на особый общественно-политический символ не будет. Как следствие, был выбран курс на укрепление присутствия Еревана в Степанакерте.

Пашиняну надо было наработать собственный карабахский капитал, который у Кочаряна и Саргсяна уже имелся. Отсюда и военная служба сына в Карабахе, частые визиты в Степанакерт, заявление о том, что "Арцах – это Армения". Вместе с тем, во время выборов Ереван пытался  демонстрировать свою отстраненность от внутренней динамики в НКР. В самой Армении режим ЧП был не только введен 16 марта, но и 13 апреля продлен еще на месяц. Но при этом Ереван не стремился включить имеющийся административный ресурс для вмешательства в дела НКР ради отмены или переноса выборов в непризнанной республике.

Создавалось устойчивое ощущение, что руководство Армении хотело бы поскорее закрыть "избирательный гештальт". И следовать алгоритму "стабильность лучше нестабильности". И в этой связи хотелось бы обратить внимание на то, что президент Армении Армен Саркисян поздравил Араика Арутюняна с победой на выборах еще до оглашения окончательных итогов ЦИК НКР. Понятное дело, что в нынешней конструкции армянской власти не президент, а премьер – первое лицо, но сам сигнал такого рода символичен.

В этом месте самое время снова вспомнить о легитимности. Думается, для Пашиняна политик, имеющий некоторые проблемы по этой части, более выгоден, чем президент, который бы получил поддержку в 90% при явке аналогичного порядка. И вот здесь более чем важно уйти от стереотипного восприятия политики и политиков в Армении и в НКР.

Многим Маилян казался типологически близким Николу Пашиняну и новому армянскому руководству. Не уверен, что знание иностранных языков и общение с представителями коллективного Запада – единственный универсальный критерий для такого сравнения.

Намного важнее другое. Оппоненты действующей власти в Нагорном Карабахе как раз и критиковали ее за излишнюю уступчивость Еревану, а также за забвение собственно карабахских интересов (как на переговорах во внешнем мире, так и по вопросам внутренней политики). Политик же, имеющий определенные проблемы с легитимностью (которые, оговоримся, не являются непреодолимыми), не станет (по крайней мере, с первых минут) строить свои отношения с Ереваном в конфронтационном ключе. Напротив, поддержка оттуда (да еще и в условиях продолжающейся пандемии) будет крайне важна.

Думается, на это и рассчитывали армянские руководители, набирая во время избирательных баталий определенную дистанцию от внутренних дел в НКР.

18 Апреля 2020 / 09:47