Президент Реджеп Тайип Эрдоган заявил, что с учетом действующего законодательства Турецкой Республики муниципальные выборы 31 марта станут лично для него финальными.

В контексте предстоящих муниципальных выборов это означает, что речь идет не только о последнем электоральном цикле Эрдогана в качестве главы правящей Партии справедливости и развития (ПСР), но и, не исключено, на посту президента Турции.

С другой стороны, Эрдоган уже говорил когда-то, что президентские выборы 2023 года в соответствии с действующим законодательством Турции также станут для него последними (имелись в виду две подряд пятилетние каденции).

Главное наследство, которое оставит после себя Реджеп Тайип Эрдоган — это турецкая инженерная мысль, формирующая собственное технологически развитое промышленное и сельскохозяйственное производство, эффективную систему государственного управления и средства обеспечения национальной безопасности

Кто преемник?

В тоже время есть реальный диапазон толкований будущих шагов Реджепа Тайипа Эрдогана. Его действующие президентские полномочия истекают в 2028 году, когда Эрдогану исполнится 75 лет – по нашим временам более чем дееспособный возраст для политика, планирующего очередной мощный рывок.

Другое дело, что к 2028 году наблюдателям станет более или менее понятно, кто будет преемником, которого подготовит Эрдоган в рамках передачи лидерства в партии. Или, как минимум, определится шорт-лист из числа тех, кому президент Турции захочет (или наоборот, откажется) передать эстафету политического лидерства.

Но до 2028 года есть еще пять лет - целая эпоха, в которую возможно окончание активной фазы боевых действий в Украине с выходом на какой-либо документ, оформляющий размежевание зон безопасности (или оккупации) после непосредственной угрозы прямого столкновения России с НАТО или даже факта подобного столкновения.

Через пять лет будет понятна экономическая ситуация в Германии и Франции, втянутых в экономику войны, станут очевидными состояние России, изменения в Китае и, в частности, его политики по отношению к Тайваню. Будет также понятно, способен ли Пекин стать не просто лидирующей мировой экономикой, а трансрегиональным "жандармом" для Азии, части Африки и ряда регионов Евразии.

В 2028 году в США будет в самом разгаре предвыборная президентская кампания с участием уже не Трампа и Байдена (первому будет к этому моменту 82 года, второму – 86 лет), а с новыми лицам из лагерей Демократической и Республиканской партий. Хотя нет сомнений, что и в 2028 году США по-прежнему будут определять судьбу западного мира.

К этому моменту в России с ее развитой военной экономикой (доля военных расходов в бюджете РФ на 2024 год вышла на рекордные 29 процентов, то есть около 6 процентов от ВВП) будет все еще сохраняться "политическая стабильность", поскольку срок окончания президентских полномочий Владимира Путина истекает только в мае 2030 года…

Три сценария для Турции

Итак, какие же сценарии возможны для Турции? Диапазон достаточно большой, включая "боковые и промежуточные" варианты. Выделим основные реперные точки.

Сценарий первый - европейский

К 2028 году вновь обретет актуальность тема формального вступления Турции в Евросоюз. Почему формального? Потому что фактически, с учетом многомиллионной турецкой диаспоры в Германии и других странах Европы, Турция уже давно заняла свое место на социально-экономической карте Евросоюза.

Спрашивается: зачем в таком случае Анкаре формальное вступление в ЕС? И наоборот: нужна ли Турция Евросоюзу в качестве официального члена?

Так вот, невзирая на антагонизм политической элиты Брюсселя, вариант вступления Турции в ЕС выглядит как сценарий определенного рода выхода из кризиса общеевропейской интеграции.

Сегодня накопленный потенциал миграции из арабских стран и мусульманской Африки, а также из регионов постсоветского пространства насущно требует политического лидерства или представительства. К примеру, из 68 миллионов жителей Франции 19 миллионов являются иностранцами, исповедующими ислам. Именно поэтому Турция, включенная в 2030-е годы в состав ЕС, может стать в Евросоюзе представительницей интересов мусульманских народов.

Кроме того, членство Анкары в ЕС может изменить стиль внешней политики Брюсселя от конфронтации к политическому торгу и закулисным переговорам - этакий вариант возвращения в 1990-2000 годы после потрясений войны.

При таком раскладе Турция также могла бы снизить уровень антагонизма объединенной Европы к путинской России. И это был бы неплохой выход как для Евросоюза, так и для самой Турции, где оппозиция акцентирует свое внимание именно на вопросах евроинтеграции.

При этом ЕС рискует утратить влияние "старой Европы" на Балканские страны, которые обнаружат в расширении турецкого влияния новую линию взаимодействия, что не может не устроить Вашингтон.

Эрдогановская ПСР, как известно, выступает с правоцентристских позиций консервативного толка, и в настоящее время она ориентируется на ценностях светского ислама. В то же время правоконсервативные взгляды Анкары находят все больше понимания и в странах Евросоюза. А потому в перспективе вполне можно представить определенный синтез исламских и христианских подходов в рамках формирования новой политической платформы Европы.

Турецкий фактор в ЕС сможет вернуть европейской политике определенный уровень стратегического планирования. Что необходимо в ситуации разброса точек зрения ведущих европейских политиков на меняющиеся тренды и коммуникации с лидерами сообществ среднего и нижнего уровня – от вопросов гендерного равенства до доступа местных производителей на соседние рынки.

Европа слишком заигралась в "театральные" и прочие ситуативные вещи, упуская из виду приводные ремни глубинных изменений… Вхождение Турции в Европу, несомненно, могло бы не только оздоровить, но и во многом глубоко видоизменить европейскую политику, к чему в Брюсселе готовы далеко не все. Однако такие политические лидеры, как, к примеру, Виктор Орбан, будут однозначно на стороне тюркской интеграции.

Сценарий второй – автаркийная модель

Альтернатива сценарию европейской интеграции — это преимущественная опора Турции на свои силы и ресурсы "неевропейской" Евразии. То есть создание собственного центра притяжения для сопредельных государств, а также для части Тюркского мира (укрепление союзнических отношений с Азербайджаном).

Это также вариант сохранения и развития более тесных экономических отношений с Россией через регион государств СНГ/ЕАЭС. Наконец, автаркийный, то есть самоудовлетворяющий сценарий, как, впрочем, и "европейский", предполагает укрепление политики соседства с основными сопредельными Турции государствами – Ираном и Египтом, укрепление отношений с Грузией и Арменией на Южном Кавказе, а также сохранение Украины в зоне военно-экономического влияния Турции.

Подобный сценарий можно считать ответом на такие текущие вызовы и тенденции мировой экономики, как сокращение ресурсов, торможение и закупорка глобальных коммуникаций, общая уязвимость старой модели мировой безопасности, связанной с доминированием США в европейских делах. При таком сценарии Турция будет продолжать развивать собственную продовольственную, энергетическую и технологическую безопасность.

Важно понимать, что в условиях политико-экономической неопределенности в более выигрышном положении оказываются страны, имеющие лучший доступ к реальным активам, то есть к земле, воде, удобрениям, продовольствию, минеральному сырью и источникам энергии. Фактически для Турции эти активы сосредоточены в России и регионе СНГ/ЕАЭС.

Сценарий третий - "синтетическая" многовекторность

Можно ли Анкаре совместить европейскую и автаркийную линии развития в некий третий путь?

Как показал опыт, для Анкары "хождение галсами" не только доступно, но и воспринимается Москвой и Вашингтоном как некая данность. Конечно, в период серьезных мировых конфронтаций, в условиях которых возникают новые долгосрочные блоковые барьеры и "информационно-торговые занавесы", делать это намного сложнее.

Однако Эрдогану за годы нахождения у власти удалось главное - поднять потенциал и уровень амбиций молодого поколения турецких граждан. Теперь уже стало нормой, что за разговорами о современном турецком обществе мы неизменно видим в этой стране активное формирование "команды мечты" на самых разных уровнях, видим, как востребованы, а потому популярны специальности разработчиков перспективных образцов техники - от электромобилей до военных беспилотников и космической техники, инженеров-системщиков и программистов и так далее.

Турецкая экономика, даже несмотря на валютно-кредитный кризис и дорогие кредиты, вызванные заоблачной ставкой Центробанка, делает ставку на промышленный спрут, задействуя длинный перечень специальностей, необходимых для усиления промышленного потенциала. Именно такая Турция и именно в таком современном измерении и есть пример для Азербайджана.

Главное наследство, которое оставит после себя Реджеп Тайип Эрдоган — это турецкая инженерная мысль, формирующая собственное технологически развитое промышленное и сельскохозяйственное производство, эффективную систему государственного управления и средства обеспечения национальной безопасности.

Если исходить из тенденций современного мира, то совокупное наличие у Турции арсенала и инструментов "собственной опоры" будет способствовать тому, что вокруг этой страны начнут формироваться макрорегионы будущего.