После избрания Джо Байдена президентом США иранская валюта подорожала по отношению к доллару на 20%. Победа Байдена, как надеялись многие иранцы, будет означать возвращение к ядерной сделке 2015 года и прекращение кампании ”максимального давления”, которая усугубила глобальный экономический кризис, сопровождавший пандемию коронавируса, для иранцев.

Однако, как пишет Foreign Affairs, через неделю после вступления Байдена в должность президента госсекретарь США Энтони Блинкен заявил, что Вашингтон далек от возвращения к ядерной сделке. В Тегеране валютные рынки отреагировали быстро, и доллар снова подорожал. Администрация Байдена не спешит налаживать отношения с Тегераном. Лидеры ИРИ также не проявляют особой заинтересованности в скорейшем возвращении к переговорам с США. Соединенные Штаты усилили давление на Иран в 2018 году и с тех пор наблюдают его экономический коллапс. Но несколько влиятельных лидеров Ирана сосредоточились на другом: по их мнению, страна выйдет из кризиса с экономикой, более устойчивой к внешнему давлению и, таким образом, независимой от будущих санкций США. Вашингтон воспринимает проблемы простых иранцев как бомбу замедленного действия, которую Тегеран будет вынужден обезвреживать. Администрация верховного лидера Ирана, в свою очередь, нацелена на долгую игру, в которой краткосрочные страдания могут окупиться долгосрочной самодостаточностью.

Влияние санкций 

Прогнозы американских сторонников жесткой линии относительно иранской экономики сбылись, при этом значительно пострадало иранское общество, а польза для США оказалась минимальной. Санкции привели к обесцениванию валюты Ирана, инфляции и экономическому спаду, но не к коллапсу. И рост недовольства действительно привел к протестам. Но в ноябре 2019 года они были подавлены, и власти Тегерана не стали более покорными.

Уровень жизни в Иране начал снижаться. С середины 1990-х годов в стране на протяжении 15 лет наблюдался рост уровня жизни и значительное снижение уровня бедности. Но в 2011 году Барак Обама ввел санкции против Ирана, положив начало десятилетию экономического ухудшения, которое ускорилось во время президентства Дональда Трампа. Предыдущие достижения страны были сведены на нет: за 12 месяцев, закончившихся 20 марта 2020 года, иранцы в среднем могли покупать столько продуктов, сколько 15 лет назад. Сельские семьи были отброшены еще в 1998 год. Уровень бедности растет. Более 4 млн человек пополнили ряды бедных с 2012 года, три четверти из них - после того, как Трамп вновь ввел санкции против Ирана после выхода из ядерного соглашения в 2018 году.

Сторонники американских санкций надеялись, что эти меры настроят большинство иранцев против своего правительства. Но ограничения не возымели желаемого эффекта. Согласно недавнему опросу общественного мнения, иранцы категорически против переговоров с администрацией Байдена до того, как Соединенные Штаты вернутся к полному соблюдению ядерной сделки.

В 2011 году тогдашний президент Ирана Махмуд Ахмадинежад помог смягчить проблемы от санкций, осуществив денежные начисления гражданам страны. Правительство президента Хасана Рухани, напротив, не оказало особой помощи. Санкции Трампа намного сильнее, чем предыдущие, ударили по основному источнику государственных доходов - нефти, и Рухани не верит в подачки. Денежные переводы, начатые в 2011 году, продолжаются, но их объем составляет всего $19 на человека в месяц по паритету покупательной способности по сравнению с $90 долларами на момент начала выплат. Другие государственные трансферты, на которые в основном имеют право бедные слои населения, составляют в среднем $6 в месяц для 20% населения, оказавшегося на нижней строчке в списке распределения доходов.

Положение среднего класса не намного лучше. До повторного введения санкций в 2018 году почти 60% иранцев можно было отнести к среднему классу на основе их потребительских расходов. В 2019–2020 годах менее 50% могут быть отнесены к этой категории. С 2011 года около 8 млн иранцев попали в группы с низким доходом, три четверти из них - во время кампании максимального давления Трампа.

Руководство ИРИ небезразлично к тяжелому положению своих граждан и разделяет мнение о необходимости отмены санкций. Умеренный Рухани был избран в 2013 и в 2017 году благодаря своим обещаниям отменить санкции США и восстановить отношения с Западом. Рухани очень хочет воспользоваться обещанием Байдена возобновить ядерную сделку, потому что считает, что путь Ирана к экономическому процветанию проходит через глобальную интеграцию и мир с Западом. Сделка может быть сохранена, если Рухани сумеет добиться возвращения к ней до того, как в июне будет избран новый, скорее всего, консервативный президент.

Против подобной точки зрения выступают консерваторы. Им никогда не нравилась ядерная сделка, и они были бы счастливы, если бы соглашение было расторгнуто. Кто-то просто борется за положение и хочет вести диалог с США. А кто-то, в том числе верховный лидер аятолла Али Хаменеи, ценит передовые технологии и глобальную интеграцию, но стремится доказать, что Иран может достичь этих целей без переориентации на Запад.

Консерваторы, поддерживающие верховного лидера, полны решимости доказать Западу и своим внутренним соперникам, что Иран будет продолжать бросать вызов гегемонии США в регионе, несмотря на санкции и максимальное давление. Во всяком случае, утверждает эта группа, санкции помогли Ирану снизить его зависимость от нефти и от Запада. Такова экономика сопротивления, о которой верховный лидер впервые заговорил в 2014 году.

Экономика сопротивления

Иранские консерваторы смотрят не на уровень жизни, а на показатели экономики в целом. Центральный банк страны объявил на прошлой неделе, что наблюдался положительный экономический рост с 20 декабря 2020 года. Оценки Статистического центра Ирана несколько менее благоприятны: ВВП за девять месяцев упал на 1,2% по сравнению с тем же периодом прошлого года, хотя в последнем квартале он вырос на 0,8% по сравнению с предыдущим падением.

Неудивительно, что больше всего пострадал нефтяной сектор Ирана, но идея экономики сопротивления заключается именно в снижении зависимости страны от нефти. Три десятилетия назад на нефть приходилось более 50% ВВП Ирана, в прошлом году эта доля снизилась до 15%. Всем остальным секторам удалось сохранить стабильный уровень производства и занятости в условиях санкций. Производство даже улучшилось: санкции Трампа привели к колоссальной девальвации валюты, в результате импорт стал менее доступным. Внутреннее производство заполнило пробелы, увеличив занятость и внутренние продажи. Если бы санкции не помешали иранским фирмам экспортировать свою продукцию, производство оказалось бы даже в лучшем положении.

Скромные достижения не могут быть свидетельством зарождения экономики сопротивления. Тем не менее сторонники этого видения считают, что со временем, особенно в условиях санкций, аргументы в пользу экономической независимости Ирана могут стать более убедительными для аудитории как внутри страны, так и за ее пределами. Для могущественных сил в Тегеране санкции - не просто инструмент краткосрочных страданий, но и возможный катализатор более устойчивого будущего.

При сохранении санкций Иран может рассчитывать только на медленный рост в обозримом будущем. Хотя медленный рост может быть устойчивым, в долгосрочной перспективе ИРИ должна выполнять социальный договор, который поддерживал ее в течение четырех десятилетий. То есть необходимо вернуться к устойчивому экономическому росту и сокращению бедности, как это было до введения санкций. Для этого Ирану потребуется примирить свои политические амбиции региональной державы, которая может бросить вызов Соединенным Штатам, для достижения экономической цели обеспечения роста.

Концепция экономики сопротивления, обсуждаемая в Иране, не подразумевает автаркию или самодостаточность, а скорее признает необходимость для Ирана поменять свои значительные запасы нефти и газа на новые технологии. Призыв верховного лидера ”смотреть на Восток” не предлагает решение дилеммы Ирана. В конце концов, Восток не сильно помог в борьбе с санкциями Трампа: Китай, Индия, Япония и Корея сторонятся официальной торговли с Ираном, опасаясь потерять доступ на американские рынки.

В краткосрочной перспективе, пока ИРИ сможет управлять и сдерживать недовольство своих граждан, предсказание Блинкена о том, что до снятия санкций еще далеко, не кажется такой уж плохой новостью для тех в Тегеране, кто выступает против ядерного соглашения. Но для достижения эффективной экономики сопротивления Ирану нужна ядерная сделка. По этой причине переговоры могут продолжиться даже после июньских выборов, которые ознаменуют уход правительства Рухани и его министра иностранных дел Мохаммада Джавада Зарифа.

Источник  - vestikavkaza.ru

18 Марта 2021 / 11:28