CCBS уже не в первый раз с момента завершения войны в Нагорном Карабахе затрагивает тему реанимации усилий в области публичной дипломатии и данный материал следует рассматривать скорее как попытку приглашения к дискуссии, нежели анализ всего спектра рисков и возможностей, связанных с такого рода деятельностью. И, конечно же, в первую очередь мы приглашаем к обсуждению этой темы профессионалов, правозащитников из Азербайджана и Армении. Сегодня как никогда все зависит в первую очередь от их самих.

В 2019 году в одном закрытом исследовании европейской правозащитникой орагнизации было отмечено, что в плане публичной дипломатии и инициатив межобщинного диалога конфликт в Нагорном Карабахе находился (на момент публикации отчета) на самой низкой, пассивной точке. Чем это в итоге кончилось, уже известно.

В сравнении со статус-кво до 44-дневной войны, нынешняя обстановка в Нагорном Карабахе отличается, как минимум, потенциально открытыми границами и намерением как сторон конфликта, так и внешних акторов способствовать полноценному функционированию транспортных коридоров. Об этом говорят почти все стороны конфликта, а также Россия как главный переговорщик. Открытие коммуникаций и налаживание экономических контактов не может не привлечь внимание с точки зрения анализа перспектив и возможностей возобновления усилий в области публичной дипломатии и межобщинного диалога. 

В том же отчете отмечалось, что особо критичным, негативным в рассматриваемом контексте оказался период после 2014 года, в особенности после боестолкновений в апреле 2016 года. Авторы материала довольно четко определяли растущий национализм и антагонизм сторон конфликта, изоляционизм общин и отсутствие вовлеченности, а также травматический опыт (в т.ч. от периодически повторяющихся на линии фронта столкновений), как ключевые вопросы с точки зрения предотвращения и разрешения конфликтов.

Последняя война в Карабахе переформатировала расклад во всем регионе. Сложившаяся обстановка позволяет взглянуть на многое с чистого листа. По крайней мере, если определять национализм, антагонизм, изоляционизм, отсутствие вовлеченности и травматический опыт как факторы успеха/провала миротворческих инициатив, то любые изменения в ходе конфликта, тем более масштабные как война, в первую очередь затрагивают восприятие обществ. 

К примеру, в прошлом Азербайджан с крайней настороженностью воспринимал миротворческие инициативы. Именно азербайджанский национализм играл ключевую роль в провале многих инициатив публичной дипломатии и межобщинного диалога. Аргумент Баку всегда был предсказуем – в условиях оккупации части международно-признанной территории страны любые инициативы подобного рода только закрепляют статус-кво. Сейчас же азербайджанский национализм, растущий в свое время в условиях неразрешенного конфликта параллельно с ростом экономики страны и укрепления армии, нашел утешение в успехе проведенной прошлой осенью крупномасштабной военной кампании. На сегодня наблюдается смещение акцентов в риторике азербайджанских СМИ в сторону тем, связанных с постконфликтным восстановлением гражданской инфраструктуры, возвращением азербайджанских беженцев и т.д.

В Армении миротворческие инициативы всегда находили благодатную почву, потому что контакты любых иностранцев с армянами Карабаха воспринимались как признание их стороной конфликта. Дипломатия второго трека была единственным механизмом выхода карабахских армян на международный уровень. Среди армян, проживающих в зоне конфликта, т.е. на территории  с неопределенным статусом – Нагорно-Карабахской Республики, в нынешнем военно-политическом контексте будут усиливаться изоляционистские настроения. Многие из семей лишились домов, у них погибли родные и близкие. В скором времени ожидается начало процесса возвращения азербайджанских вынужденных переселенцев, и наряду с изоляционизмом армян Карабаха, единственной гарантией безопасности которых в данный момент являются российские миротворцы, остро встанет необходимость прививать обеим сторонам навыки элементарного взаимодействия.

А взаимодействие это - неизбежно. Оно началось уже с первых дней после подписания 9 ноября трехстороннего заявления о перемирии Как видно из многочисленных видеокадров с обеих сторон главным образом речь пока идет о контактах между азербайджанскими и армянскими военными или же между азербайджанскими военными и местными армянами в Нагорном Карабахе. Но, как было уже отмечено, и это все более явствует из официальных заявлений в Баку, азербайджанская сторона очень скоро и в демонстративной для всего мира форме приступит к заселению возвращенных территорий.

Сложившиеся после последней войны в Нагорном Карабахе условия, а именно, характер территориальных изменений, ввод миротворцев, экономический коллапс местной экономики, массовый исход армян Карабаха в Армению итак уже являются факторами, способствующими изоляционистским настроениям. Азербайджан в ближайшей перспективе приступит к формированию органов государственной власти и возвращению вынужденных переселенцев, что создаст динамичную обстановку в регионе. Очень скоро и остро встанет вопрос антагонизма интересов общин, а также исключения/вовлечения армян в процесс нормализации жизни и хозяйства на этих территориях.

Соответственно, может возникнуть бесчисленное множество ситуаций, способных создать как конфликтный, взрывоопасный исход, так и конструктивный, посредством диалога, взаимодействия, на бытовых микроуровнях, что возможно только при условии профессионального и привлекательного для всех сторон конфликта механизмов. Здесь важна обоюдная заинтересованность сторон в формировании доверия между общинами и налаживания контактов на человеческом уровне.

Что касается российских миротворцев – то это, во-первых, не их функция, во-вторых, случаев, когда военные миротворцы, к тому же еще и российские, демонстрировали бы успехи в области инициатив публичной дипломатии и межобщинного диалога, мы не припомним. Наконец, надо понимать, что у Москвы в регионе свои интересы, а присутствие миротворцев, согласно трехстороннему заявлению от 9 ноября, определено сроком на пять лет, с возможностью продления. Будет ли Кремль заинтересован в инициативах, способствующих разрядке и межобщинной интеграции, читай «рассасыванию конфликта» и деактуализации присутствия миротворцев - большой риторический вопрос.    

Ситуация пока еще слишком неопределенная, к тому же есть масса переменных, связанных с внешними факторами. Не все из этих факторов создают мрачную картину в свете обсуждаемого нами вопроса. По мнению ряда экспертов, впервые с 1994 года в конфликте в Нагорном Карабахе сложилась ситуация похожая на югославскую после ликвидации самопровозглашенной Республики Сербской Краины и Дейтонских соглашений 1995 года. Например, ряд пунктов трехстороннего заявления о перемирии от 9 ноября, подразумевают открытие между сторонами конфликта транспортно-инфраструктурных коммуникаций, что, в условиях реальной заинтересованности Баку, и, как минимум, демонстрируемой заинтересованности Еревана, при посредничестве Москвы и не сказать чтобы немом присутствии Анкары, создают мощный позитивный фундамент, в том числе, и для инициатив публичной дипломатии и межобщинного диалога. Учитывая место и роль региона Южного Кавказа в энергетической безопасности юго-восточной Европы, нормализация, в контексте расширения и максимизации эффективности энергетических проектов, например, посредством вовлечения изолированной от них все это время Армении, не может не представлять интерес для Брюсселя. Даже с поправкой на то, что роль Запада на Южном Кавказе в данный момент сведена к минимуму, ЕС все равно не заинтересован в новой войне на Южном Кавказе уже по одной только этой причине.   

Встающий наряду с этим вопрос отсутствия у Москвы, Анкары, и тем более Баку или Еревана необходимых компетенций, делает роль европейских институтов, специализирующихся на реализации инициатив публичной дипломатии, межобщинного диалога и постконфликтного восстановления, исключительно важной, незаменимой.

Нельзя сказать, что ни у Баку, ни у Еревана компетенций для такого рода деятельности нет вовсе – в конце концов, проекты подобного рода все эти годы с разной степенью успеха проводились, а видные представители гражданских обществ в Азербайджане и Армении, правозащитники и т.д. в обеих странах и в Карабахе знают друг друга, неоднократно встречались, общались и т.д. Тем не менее, учитывая сложность ситуации и комплексность необходимых проектов, инициатив, справиться своими силами стороны не смогут. И в Азербайджане, и в Армении, и в Карабахе есть немало опытных представителей правозащитного пула, есть многолетний опыт взаимодействия по проектам. Но практически все эти проекты были продуктом международных, чаще всего европейских организаций.

Кроме того, сами стороны не смогут обеспечить столь необходимую для успешной реализации миротворчества непредвзятость, а к Москве и Анкаре у каждой из сторон доверия как к посредникам, способным взять на себя еще и гуманитарные миссии подобного характера, нет. Более того, мы возьмем на себя смелость и выскажем следующее утверждение – и азербайджанские и армянские неправительственные организации по целому ряду направлений, связанных с разрешением конфликтов, публичной дипломатией и межобщинным диалогом в посттравматическом контексте, обладают гораздо большим опытом взаимодействия с европейскими партнерами и друг с другом, чем с коллегами из России или Турции.

Как показал в свое время опыт деятельности уникальной в своем роде инициативы под названием European Partnership for the Peaceful Settlement of the Conflict over Nagorno-Karabakh (EPNK), важнейшую роль играет экспертное сопровождение, т.к. вовлечение мирного населения межобщинные проекты всегда носит многогранный характер и может затрагивать очень широкий спектр проблем, актуальных для обеих сторон, устраняя антагонизмы. Это может быть и совместное пользование каким-то водным источником (очень острая, кстати, проблема для Нагорного Карабаха) или дорогой, взаимодействие на уровне мелкого и среднего бизнеса или даже проекты, увеличивающие вовлеченность, посредством гендерных инициатив. Хорошим примером последних является опыт шведской неправительственной организации Kvinna Till Kvinna (KTK).

Наконец, все описанное, потребует привлечения финансовых ресурсов, управления которыми должно быть транспарентным, иначе проекты публичной дипломатии и межобщинного диалога, вместо того, чтобы «лечить обстановку», не только станут дополнительным раздражителем в итак уже накаленной атмосфере недоверия, но подорвут веру в такого рода инициативы в будущем. В этом отношении, доверие к западным, европейским организациям, институтам, их методам и процедурам прозрачной работы, несомненно будет играть исключительно важную роль.  

CCBS уже не в первый раз с момента завершения последней войны в Нагорном Карабахе затрагивает тему реанимации усилий в области публичной дипломатии и данный материал следует рассматривать скорее как попытку приглашения к дискуссии, нежели анализ всего спектра рисков и возможностей, связанных с такого рода деятельностью. И, конечно же, в первую очередь мы приглашаем к обсуждению этой темы профессионалов, правозащитников из Азербайджана и Армении. Сегодня как никогда все зависит в первую очередь от их самих.

Что касается роли и ответственности европейских структур, в каком то смысле уже оставшихся за бортом происходящих на Южном Кавказе процессов, то в завершении материала хотелось бы возвратиться к тому, с чего начинали. В сравнении со статус-кво до 44-дневной войны, нынешняя обстановка в Нагорном Карабахе отличается, как минимум, открытыми границами и намерением как сторон конфликта, так и внешних акторов способствовать полноценному функционированию транспортных коридоров. Такого рода нормализация, наряду с важностью места и роли региона Южного Кавказа в энергетической безопасности юго-восточной Европы, не может не представлять интерес в контексте единой внешней и энергетической политики Европы.

 Экспертная группа CCBS 

11 Января 2021 / 13:10